Художник и Дракон (главы 40-43)
Глава 40, в которой начало действийГлава 40, в которой начало действий
— Ну ты посмотри на него, сестра. Что один, что второй, оба упрямые глупцы. Ещё и эта зараза… Жаль для меня закрыты Ворота в рай, — прорычал Люцифер, наблюдая за тем, как младший из Поттеров недоуменно уже в третий раз пытается пробить защиту Анри.
— Я слышала голос сестры. Смерть её детей отразилась на ней сильнее, чем она предполагала, — пробурчала черноволосая женщина, задумчиво накручивая на палец тёмную прядку волос Анри, голову которого она удобно устроила у себя на коленях, тем самым позволив парню хоть ненадолго избавиться от кошмаров, — Бедный ребёнок.
— Сколько она его ещё собирается мучить?
— Пока не решит, что он достаточно настрадался за своё преступление.
— Это может занять вечность. Неужели Жизнь не понимает, что Карателей отца останавливает только до сих пор незаполненный артефакт? И даже бессмертие эльфов не спасёт их от мучительной смерти.
— Наша сестра, Люцифер, живёт в своём мире. Каждая смерть, которую я забираю, причиняет ей боль, и она уже не одно тысячелетие оградилась от смертных, наслаждаясь вечной жизнью своих детей. Даже во время перерождения она больше не дарует своё благословение душе, искупившей свои грехи.
— И тем самым обрекает их на гнев отца. Чем она вообще думает? Или настолько уверена, что тебе легче? Её боль от одной смерти длится мгновение, а ты должна десятилетиями контролировать грешников, и что толку? Если они в результате перерождаются без веры в добро и Создателя?
— Ну, всё же попавших в Рай она навещает, — попыталась улыбнутся Смерть.
— И? Этих безгрешных по пальцам пересчитать можно. Скажи мне на милость, чем Жизнь тогда лучше Создателя? Такая же лицемерная и эгоистичная.
— Слышала бы она тебе, — запрокинув голову и заливисто рассмеявшись, брюнетка с некой долей тоски в чёрных глазах посмотрела на брата, — А если серьёзно, Люци, нам надо как-то возвращать Анри. Другого Посланника у меня нет. И если ничего не сделать, вскоре нас ждёт нашествие мёртвых душ, и как довесок к этой проблеме, свихнувшаяся от боли Богиня жизни. Что делать будем?
— А может, ну его, пусть отдохнёт у тебя на коленках, а я сам там всех упокою?
— Поверь, я бы рада согласиться, но ты ведь понимаешь, что это невозможно? Одно дело охота за пределами планеты, и совсем другое — прогулки по ней. Сила смерти за километр затронет жизни смертных, и если их не ждёт мгновенная смерть, то сумасшедшие обеспечено всем без исключения. Ты понимаешь, чем это чревато?
— Больше убийств, насилия, необдуманных поступков, и вообще — не поддающаяся контролю катастрофа, — виновато опустил голову Люцифер, осознав всю глубину глупости предложенного.
— А теперь думаем, как убедить обиженную сестрёнку отпустить малыша. Ему ещё учиться, а у нас уже второй день впустую потрачен.
***
— Люциус, у нас большие проблемы, — в кабинет заместителя министра магического мира ворвался раскрасневшийся и тяжело дышавший Джеймс.
— Джеймс, тебя не учили стучаться? — нахмурив светлые брови, холодно осведомился Люциус, возвращаясь к прерванному занятию, а именно — изучению колдографий, присланных из аврората французского отделения.
— А, ты уже в курсе?! — тут же выпрямившись, непринужденного заметил Глава аврората, как будто это не он только, что словно школьник нёсся через всё министерство, чтобы поделиться свежайшими новостями с будущим родственником.
А новость состояла в следующем: двадцать четыре часа тому назад из небольшого поселения во Франции пропали двое детей из малоизвестного детского приюта. Поселение это было далеко от цивилизации, а потому и не удивительно, что небольшой домик, державшийся на честном слове, и чудом ещё не развалившийся, где проживали осиротевшие детки, мало кого интересовал. И, как выяснилось во время расследования, отношение к детям было соответствующим — пренебрежительный, мягко говоря. Недоедание и, соответственно, наличие давно ставших хроническими болезней на лицо.
Таких же случаев за сутки было несколько — по всей Европе то тут то там пропадали дети. И что было странно, все случаи между собой были похожи, как один. Неизменно в каком-то богом забытом приюте, или в редкость совсем уж отвратительном борделе, пропадали дети в возрасте от десяти до шестнадцати, и ровно через три часа их находили под дверями, враз повзрослевшими лет на шестьдесят. И взросление это касалось только тела, отнюдь не души и разума.
Дети, которых получалось допросить, прежде чем они теряли сознание и засыпали крепким сном, утверждали, что они побывали в сказке, где прекрасная принцесса пела и создавала животных из песка, а ещё был добрый принц, который угощал их сладостями. Как они туда попадали, где находились, и как возвращались никто не знал. Просто: раз — и они там, два — и они уже здесь. Никто не жаловался на свой новый внешний вид, с улыбкой говорили, что это такое наказание за плохое поведение, и оно скоро пройдёт. Так говорил принц. Но проблема состояла в том, что через пару дней дети, уснув больше не просыпались.
А несколько часов назад в Аврорат, уже английского отделения, поступил анонимный запрос на поимку неких нелюдей, носящих неместные имена: Лонг Ли Чжан, Альтман Томас Мур и Олуджими Икпеба. Аноним утверждал, что эти люди замешаны в похищении детей. Вот это то и принесло Джеймса в Министерство.
— Как думаешь, кто они такие? Неужели, кроме Ричарда существуют и другие Песочники?
— Вполне возможно. Что нам известно об этих существах? Только то что, они опаснее любой ядерной бомбы. Их сила не является наследственным даром, она сама выбирает себе хозяина. Её размах и мощь мы не знаем, как и количество хозяев, коих она может одарить, мы тоже не знаем. И если я правильно разбираюсь в именах, то все это мужчины, а следуя фактам, в которых упоминается некая «принцесса», их как минимум, включая Ричарда, пять штук, — положив на стол согнутые в локтях руки и устроив подбородок на скрещённых пальцах, хмыкнул Люциус, заглядывая в задумчивые глаза Джеймса.
— Если они действительно настолько могущественны, как описывают хроники, наше положение не завидно. Если они разгуливают всей шайкой, нам даже армия в несколько десятков магов не поможет.
— Вряд-ли, если ты внимательно читал отчёты, то должен был заметить, что несколько случаев, несмотря на разницу во времени, происходили одновременно. Что точно доказывает, что своих жертв они забирают по отдельности.
— И если получится определить следующую жертву, то мы смогли бы ловить их поодиночке. Сейчас, когда они в столь открытую начали действовать, круг поисков тоже сузился, так как в основном их целями становятся дети из приютов или молоденькие девушки из борделей, — подхватил мысль Поттер.
— Да. По одиночке они, скорее всего, будут уязвимы, если действовать быстро и незаметно. Проблема состоит в том, что, как ты сам видел, песок не только суть их магии, всё их тело вплоть до последней клеточки состоит из песка, и блокирующие магию сети нам вряд-ли помогут.
— А если задействовать зверушку Драко? Они же вроде создания Жизни и у них, как и у Анри, должен быть определённый иммунитет к магии Песочников.
— Я тоже думал об этом, но Драко напрочь отказывается сотрудничать. Ты же знаешь — воспитание малость подкачало. У него один Анри на уме, а после того случая в вашем доме, он совсем словно с катушек съехал. Облепил его всевозможным защитными заклинаниями, но ты сам понимаешь, что надёжнее защиты, чем живой дракон под боком ему не сыскать. Он ни за что не согласится снять его с поста, по крайней мере, пока Анри не проснётся и сам не наорёт на него за глупость, — в голосе лорда явно послышалась усмешка, — А что на счёт твоего анонимного знакомого. Ты знаешь, кто это?
— Понятия не имею, — пожал плечами Джеймс.
— Жаль. Раз у него есть имена, могла бы быть и другая полезная для нас информация. Есть идеи, как нам поступить?
— Предлагаю для начала разузнать об этих людях. Кто они, происхождение, и какое отношение они имеют к Англии? Может получится и примерную внешность составить, если колдографий не найдём.
— Вот ты со своими ребятами и займись этим. А я напишу во все Министерства и попробую убедить их приставить хотя бы по одному человеку ко всем детским домам и борделям. И ты тоже отправь парочку ребят. Пусть подежурят, и чуть что — сразу вестника тебе или мне. Если и не поймать, то хотя бы уровень силы не помешало бы разузнать.
— Пусть ещё вышлют списки возможных мест, где обитают или собираются сироты и бедные дети, — улыбнулся Джеймс и, пожав мужчине руку на прощание, вышел из кабинета.
А Люциус ещё несколько минут смотрел на дверь. Он видел насколько тяжело дался этот разговор Поттеру: обсуждать возможную смерть собственного сына. Смог бы он сам оставаться таким же стойким и решительным, если бы на месте Ричарда оказался Драко? Нет, точно нет. Он бы предал страну, встал на сторону зла и порока, возможно даже убийцей, но никогда бы не смог обречь Драко на смерть. И возможно, не будь у Джеймса такого якоря, как Анри и любимая жена, он тоже перевернул бы горы ради Ричарда и ступил бы на путь Ада. И если бы не эта надежда и скорбь с просто удушающей болью в глазах брюнета, Люциус бы точно начал осуждать будущего родственника за подобное пренебрежение собственным ребёнком.Глава 41, в которой Анри проснулсяГлава 41, в которой Анри проснулся
Снова и снова этот кошмар. Раз за разом он переживал смерть эльфов, то оказываясь на их месте, то снова становясь убийцей. Он чувствовал, как кровь прекращает течь по его жилам, как миллиметр за миллиметром тело становится камнем, как это больно. Особенно, когда окаменение добирается до лёгких; воздух всё тяжелеет и тяжелеет; а последние, такие необходимые вздохи, но и их вдыхать уже нечем…
Медленнее всего каменело сердце.
Тудум…
Тудум… Мучительная смерть, когда уже не дыша, ты ещё видишь мир вокруг себя и своего убийцу рядом.
И в следующее мгновение он становится тем самым убийцей, с холодными глазами и спокойным сердцем. Наблюдает, как его жертва кривится от боли, и как расширяются её глаза, когда лёгкие прекращают работать, и даже тот ужас неизбежности, застывший в последние секунды жизни, он видел так же прекрасно, как себя в зеркале.
Когда же это прекратится, сколько можно? Он столько раз молил о прощении, падал на колени, опускал голову и захлёбывался слезами. Он сожалел — ему так сильно было жаль. Если бы он мог, то избавился бы от этой силы. Она его проклятье, ставшее наказанием, и только ему нести ответственность. И если ему позволят, он попытается, нет, он точно искупит свою вину. Только, пожалуйста, хватит уже этой пытки. Он и без этих напоминаний понимал, что не заслуживает прощения. Ему хватает одного взгляда, чтобы прочувствовать весь процесс окаменения.
Пожалуйста, хватит.
«Ты заслужил это, сын мой», — ласковый женский голос шептал, убаюкивал, успокаивал нервы, позволяя на мгновение расслабиться, забыться.
И всё повторяется вновь.
— Если бы я мог, но я не могу повернуть время вспять.
«Но твой брат может», — голос хихикнул, а сонливость Анри сняло как рукой.
— Что? — Анри не мог поверить своим ушам.
Юноша уже давно понял, что это Жизнь его наказывает. Как иначе, это ведь её детей он убил. И разумеется, готов был понести наказание, как бы ему не было тяжело, и как сильно бы сердце не умоляло остановиться. Умом он понимал и готов был терпеть столько сколько потребуется. Но это… Ему сейчас предлагают встать на сторону того, кого он, следуя какому-то глупому сценарию, должен убить, и кто опять же по тому же сценарию в какой-то момент может уничтожить весь мир неизвестно ради какой цели? Богиня Жизни, для которой не должно быть большей радости, чем благословенная ею новая жизнь, толкает его в пропасть.
Ещё одно убийство, из-за которого он здесь переживает кошмары раз за разом, умирая и убивая?
— Я никогда не пойду на это, — зашипел юноша.
«И не надо. Ты же дитя моей сестры. Смерть — медаль с двумя сторонами. С одной стороны, дарит долгожданный покой, окутанный вечностью и неисполнимыми желаниями, словно дьявольская серена завлекает в свои объятия; с другой — жестокая, деспотичная, не терпящая неповиновения и попыток сбежать. В твоих силах, мальчик, познать все её грани и подчинить себе. И я говорю не только о божественном даре».
— Объясни.
«Ты сам скоро все поймёшь. А теперь иди. Хватит с тебя», — усмехнулась Жизнь. И Анри, хотевший возмутиться, уставился на идеальный подбородок незнакомой девушки, осторожно поглаживавшей его волосы. Точнее, не совсем незнакомой — он видел её всего один раз, тогда, когда впервые очутился в этом мире: танцующую и смеющуюся, сейчас же она была сосредоточенна, и то и дело недовольно покусывала губу.
— Ему ещё учиться, а у нас уже второй день впустую потрачен.
— Что? Двое суток? — резко вскочил парень, когда слова наконец-то начали приобретать смысл, а не быть просто звуком, и тут же отскочил в сторону, стукнувшись лбом о лоб мгновенно среагировавшей на его движение Смерти.
— Черт, — выругался парень, потирая шишку.
— Не поминай того, кого здесь нет, — шикнула на него женщина, также потирая пострадавшую часть тела.
— Анри, как ты смог выбраться с Мира Забвения? — тут же подскочил к парню Люцифер.
— Ваша сестра сумасшедшая. Сама отпустила.
— Это не новость. Она, что, правда, сама тебя отпустила? — Смерть даже про боль забыла, удивлено уставившись на своего Посланника.
— Не за просто так, конечно.
— И что она потребовала? — заинтересовалась брюнетка. Чтобы Жизнь, да, простила? Не бывает такого. Жизнь не прощает ошибок.
— Вернуть к жизни тех несчастных, — мгновенно поник парнишка, поднимая на богиню убийственно отчаянный взгляд.
— Анри? — обеспокоенный голос Люцифера заставил повернуться к нему не только Анри, но и Смерть.
— Что?
— Она что-то сделала?
— Люци, — и столько боли и мольбы было в этом едином слове, — Эта… женщина, хочет, чтобы я помог братцу собрать какой-то временной артефакт, способный вернуть время вспять.
— Она сама тебе об этом сказала? — не поверила брюнетка. Жизнь же — богиня, дарующая новую жизнь, она ведь не может всерьёз требовать этого? Или она не понимает, какие последствия принесёт с собой вмешательство в течение времени?
— Нет, не сказала, она просто тонко намекнула, впихнув мне знание об этой гадости. Ни где найти, ни как собрать, даже принцип работы упустила. Всего лишь крупицы информации: что это, для чего, и что подчиняется эта хрень Песочнику. Вот.
— Уууу. Попал ты, парень, — рассмеялся вдруг Люцифер.
— Что это с ним? — с подозрением спросил Анри, когда, спустя две минуты непрерывного смеха, демон даже икать начал, но ржать так и не прекратил.
— У него истерика, малыш.
— А причина?
— Ну сам посуди. Ты — Посланник смерти, и твоя задача истребление Песочников, а тут такой парадокс: чтобы опять не очутиться в пучине отчаяния и немилости Жизни, тебе придётся с Песочниками сотрудничать. Ты, конечно, можешь наплевать на себя и исполнить свой долг, но, в отличие от меня, сестра — всевидящая и стоит ей только заподозрить, что ты не собираешься исполнять её волю, она тут же утащит тебя в свой мирок. Раньше, чем ты доберёшься до Карателя. А без тебя смертным с ними не справится.
— А если сотрудничество?
— Хех, можно, конечно, рассмотреть этот вариант. Ты сможешь втереться в доверие, и возможно у тебя даже получится отодвинуть цель, коей пытаются достичь Песочники, но результат окажется одним и тем же. Мир ждёт гибель, а Богов — война. Замкнутый круг.
— А почему Боги не вмешаются? И почему война?
— Уже, как видишь, вмешалась одна. Мы не можем — право есть, но не стоит этого делать, если хотим сохранить мир. Божественная сила — не то, что может остаться незамеченным. Одно наше присутствие среди смертных способно убить. Их тела слишком слабы, чтобы выдержать давление такой величины. Поэтому этот вариант даже не рассматривается, — зло прищурилась Смерть.
— А подробности?
— Понимаешь, малыш… Люцифер тебе ведь рассказывал, что мы с отцом, мягко говоря, не в ладах. Ему может и всё равно — сам создал, сам уничтожил. А мне, которой посчастливилось прожить, хоть и не долгую, но жизнь смертной, люди нравятся. И пусть это немного неправильно, но они развиваются и растут уже не одно столетие независимо от Создателя. Тяга к жизни, любовь к семье, дружба, искренняя надежда и способность раскаяться в своих грехах, и попытаться заслужить новый шанс, упорство — всё это вызывает во мне уважение к этим маленьким созданиям, и мне нравится за ними наблюдать. А отец… он и сам не понимает, что создал. Он продолжает беситься, что не только его дети, но и игрушки отвернулись от него. И ты знаешь, малыш, это его право. Убивать или позволить жить. Но он сам наделил души бессмертием и даровал им перерождение. И когда миллиарды грешников, для которых дорога в рай закрыта, рванут в мой мир за прощением, я вряд-ли смогу оставаться спокойной и в своём уме. Даже сестра… Каждая убитая жизнь, причиняет ей боль: огромную и невыносимую. Эта боль длится мгновение, но уже этого хватило, чтобы спустя тысячелетия она создала свой народ, дабы отвлечься от этой вечной пытки, а теперь представь, когда в один миг все души покинут этот мир?
— И что делать?
— Даже не представляю. Просить Жизнь отменить своё требование, всё равно что требовать с отца убрать Карателей. В этом она действительно в него пошла, такая же упрямая.Глава 42, в которой не видать мне покоя
Глава 42, в которой не видать мне покоя
Пока богиня с братом уже третьи сутки решали проблемы уже не только мирового масштаба, а куда более колоссального, Анри было велено заняться делом полезным, и в разы плодотворнее, чем просто языком трепать, где и без него прекрасно обойдутся. А значит, заталкиваем обиду на подобное отношение по-глубже, приказываем себе не дуться и идём грызть гранит науки. Тем более, что парень действительно провалялся без сознания достаточно долгое время, а он ещё даже не знает, в каком состоянии сбежали его родные от эльфов, а Люцифер, чтоб ему споткнуться на ровном месте, молчит. Партизан хренов, ещё и утверждает, что вмешался он во-время, и ему, Анри, правда-правда, не о чём переживать. И что уж душой кривить, брюнет почти поверил. Вот только этот его взгляд явно что-то утаивал.
— А что случилось с тем принцем? Он мёртв? Надеюсь, что да, иначе даже Жизнь его не спасёт. Эту мразь мне точно жаль не будет.
— Анри, — осуждающе покачал головой демон.
— Что?
— По трём эльфам, ты чуть ли не хуже, чем по покойным родственникам убиваешься, а тут такая кровожадность.
— Ну… они же не в чём не виноваты. Были. И в том коридоре оказались по приказу принца. Если бы не он… — последние слова парень буквально прошипел.
— Это всего лишь глупое оправдание, — недовольно прищурился Люцифер, — Ни одна душа не заслуживает не своей смерти.
— Эта заслуживает…
— Анри, — яростно оборвал демон.
— Что? Ты видел, как он избил Драко? Он еле двигался. У Драко нет такой регенерации, как у меня, — уже тише закончил Анри. А Люцифер прикрыл рот, проглотив приготовленную тираду на безрассудство мальца.
— Ты поэтому так бесишься? Из-за Драко?
— А из-за чего ещё? — и столько по детски искреннего непонимания было в изумрудных глаза, что демон не удержался и расплылся в глупой улыбке.
— Ох, Анри… Какой же ты ещё ребёнок. Иди лучше дочитывай свои книги. А о принце забудь, он своё ещё получит, — пообещал демон, как бы невзначай развернув Анри в сторону полочки, которая так призывно сверкала, греясь в лучах солнца.
— А может, я с вами посижу, послушаю? — скривившись от подобной перспективы, предложил юноша. Знания, спрятанные на страницах этих книг не вызывали особого отклика в сердце юноши. Одно дело — для дела нужное, и совсем другое, вот так вот, с мыслью, что всё это необходимо лишь для убийства.
— Нет, Анри. Ничего интересного и столь познавательного ты всё равно не услышь, а всё что нужно, мы тебе сами потом скажем, когда сойдёмся на оптимальном варианте. Давай-давай. Не упирайся.
Покривившись ещё немного, скорее для вида, и бросив парочку щенячьих взглядов на демона, Анри, скрипя зубами, всё же поплёлся в указанном направлении.
Книги с четвёртой полки он проглотил на одном дыхании. Половина была исписана заклинаниями целительства: от элементарного заживляющего незначимой царапины через лечебные сны (да-да, Вечный сон был среди них) вплоть до оживления мёртвого тела. На последних страницах Анри, конечно, чуть было не стошнило, но в конце концов, он признал, что даже из подобного издевательства можно извлечь свою выгоду. Отцовские авроры удавились бы от зависти, если бы узнали, что он даже из мёртвого теперь может «душу» вытрясти ради информации. Но, конечно же, они не узнают, и Анри об этому никому-никому не скажет. И вообще, если бы знал заранее, пропустил бы сомнительного содержания страницы. Но, увы, он не знал, а идеальная память того самого тайника внутри его тела впитывала новые знания, как губка воду, ещё до того, как Анри успевал уловить смысл за хвост.
Вторую половину он изучал чуть более осторожно, медленно переворачивая страницы, и так же медленно пробегался глазами по буквам, даже не сразу складывая из них слова, однако в конце понял, что только зря потратил лишние минуты. Всего лишь защитные заклинания. От дождя, от солнца, от ударов, от болезни, проклятий. Даже от смертельных заклинаний, таких как, Авада была парочка. Удивительно, а ведь маги были убеждены, что от неё нет защиты, а тут такое простое (Анри даже решил попрактиковаться). В принципе, уделив чуть больше положенного внимания описанию данного заклинания, Анри понял, что зря посмеялся над недальновидностью своих сородичей. Заклинание было из ряда смертельных и использовать его могли только потомственные некроманты, владеющие силой смерти. Суть подобной защиты состояла в обмене: жизнь за жизнь. Нейтрализация смертельного заклинания в обмен на жизнь невинного живого существа. Неизвестного. Защищая себя, ты никогда не узнаешь, чьей жизнью пожертвовал. Может, кому-то это незнание и оставит совесть чистой, но не ему.
Анри откинулся на спинку кресла. Казалось бы, что всё такое невинное и безобидное, а на деле всё страшнее, хуже некуда. Всего лишь заклинания памяти, но чем дальше ты их используешь, чем больше ты в себя впитываешь, тем опаснее становишься. Кто владеет информацией, тот владеет миром? Может быть. Но как обойти тот факт, что информация подразумевает под собой не только факты и слухи, но ещё и знание человеческой сущности: мимика лица, реакция на слова, движения тела. Всё это показывает человека и его мысли. А владея мыслями, ты владеешь самим человеком. Страшно не правда ли? Нужный подход, где надавить, где уступить, где унизить, а где комплиментами завалить и не только мысли, но и воля человека в твоих руках.
Казалось бы, что такое заклинания отпирающие дверь или взламывающие замок? Пф, ничего, опытный вор и без них прекрасно обходится. Но что, если эти заклинания использовать на живом существе? Правильное применение, и тебе известны все потайные желания, все секреты, сокрытые за самыми прочными блоками и замками. И конечно же, обратная сторона открывающего — запирающее. Заблокировать чувства, мысли, память, хех, и хоть на открытое убийство отправляй. Твои руки чисты. Скажете, предсказуемо и глупо? Но, как же легко взойти на трон, где у твоих ног послушные марионетки.
Или как такой пример? Прекрасные рисунки сверкающими линиями появляющиеся в воздухе одним мановением ловкой руки, буквально очаровывают и гипнотизируют; не менее прекрасные существа, выпрыгивающие из открывающихся порталов других миров, и только знающий человек за этим заметит гниль и вонь нежити и потусторонних чудовищ. Но таких людей нет на Земле, а потому и с лёгкостью поддаются влиянию мелкой пакости, влияющей не только на разум и мысли, но и на жизнь в целом.
Целитель. Излечил смертельную болезнь на глазах у всех одним щелчком пальцем затянул дыру в животе, поставил на ноги безногого, вернул слух глухому, позволил увидеть мир незрячему, одним словом вернул голос немому и всё ты — высшее существо этого грязного мира. Такая мелочь, но тебя боготворят, тебе поклоняются, целуют ноги, преподносят дары и возносят к небесам. В то же время ты также легко можешь забрать воздух, остановить сердце, и одним взглядом убить на месте. Путь из трупов, украшенный благодарностью. Что может быть хуже?
И Анри всё это мог. Теперь мог. И пусть только теоретически, но практика — всего лишь вопрос времени и обстоятельств, при чём парень был абсолютно уверен, что при исполнении не совершит ни одной ошибки. Кровь, пробудившаяся в нём, разбудила так же и первородные инстинкты первого Посланника госпожи Смерти.
Жизнь была права — смерть сама раскрылась перед ним, стоило только немного увлечься, и Анри оказался на той самой грани, когда ты ещё обычный смертный, но уже одним шагом в бездне. Сейчас он понимал её слова, когда тебе подчиняется мельчайшая частичка тьмы, стоит только пожелать, и душа Анри без помощи Люцифера отправится в любую точку мира; уже не нужно слово Смерти, чтобы вернуть его в тело, он сам мог только одним желанием очнуться; сейчас никакая рана его или Драко не была для него препятствием. Даже эльфы, и те больше не были страшны, они были бессмертны, но они разумны, а любой разум, как книга для детей, стоит в него заглянуть. Такой же предсказуемый и наивный. Сейчас в ещё по детски хрупких руках была сила, с которой даже Песочникам придётся считаться, и Анри это прекрасно понимал, и упивался этой мыслью.
Если ещё полчаса назад он переживал, как справится со своим братом и вообще сможет ли ему противостоять, то сейчас он был совершенно уверен. Он справится, он обязан справиться. И нет, не ради Англии и мира во всём мире. Прежде всего, он сделает это ради себя и своего будущего, потому что иначе ему просто не позволят спокойно жить и наслаждаться жизнью. А он хотел этого. Хотел размеренной жизни — в домике где-нибудь глубоко в лесу, с семьёй, любить и быть любимым. И рисовать: солнце, море, небо, весь мир и… Драко. Да, Драко он хотел больше всего. Спящего и просыпающегося под его взглядом; в лучах солнца, и на закате; улыбающегося и в слезах; робкого и надменного; сверкающего и бледного; одетого в костюме и нагишом после ванной; пылающе возбуждённого и до холодности собранного… Боже, он хотел его всего. Нарисовать, запечатлеть на бумаге и показать всему миру, и одновременно спрятать, чтобы никто не смел даже мысленно обесчестить это совершенство.
— Чёрт, — выругался Анри, понимая, что ему нестерпимо захотелось увидеть своего жениха.
— Говорила же, чтобы не поминал того, кого здесь нет, — послышался за спиной недовольный голос. Парень от неожиданности даже захлопнул книгу. Последнюю. Благо, ещё минут пять назад заучил последнее заклинание, и сейчас, скорее от скуки, перечитывал описание. И ему они не нравились. Особенно, когда такие обычные заклинания, как лёгкая боль в животе или икота с языка некроманта (а именно некромантом, Анри был) превращались в нечто необузданное и ужасное.
— Это здесь их нет, а там, этажом ниже, они как кролики размножаются, — хмыкнул парень, вспомнив, как недавно Люцифер жаловался на тех самых чертей, слуг своей сестры. Непослушные, шумные, и совершенно не умеющие владеть своим хвостом, сметая тоненькой конечностью всё на своём пути.
— В любом случае, в моём мире, это не принято, — надулась Смерть.
— И? Кого прикажешь винить во всех бедах? Не тебя же в твоём присутствии?! А батю твоего язык больше не поворачивается вспоминать.
— Ты — парень умный, придумаешь что-нибудь, — подмигнула женщина, — А сейчас пойдём, потолкуем о жизни и как с ней быть.
***
Ну в принципе, план был настолько простым, что аж смешно. Смерть пообещала, что как единственная в их тройке заговорщиков, ага, богиня, попробует поболтать с сестрой. Накормит сладким, типа помощи в возрождении полукровок, которые так или иначе после смерти попадали к ней, и даже силушкой поделится для создания ещё парочки эльфов, а если повезёт, то и рождаемость повысить поможет. У неё душ на перерождении хоть отбавляй, что ей жаль что ли поделиться парочкой с ближним своим? Но, это на словах, на деле же всё может оказаться куда сложнее. Поместить душу смертника в бессмертное тело — дело невозможное, тем более, что создание Отца переделать невозможно, а потому надежда только на неадекватную любовь Жизни к своим детишкам и её наивность. Авось пронесёт, и она снимет свою метку и освободит Анри от долга? А там уже Смерть нацепит свою защиту, что даже сам Отец не сможет ничего сделать, и всё, дело за малым.
В это же время Анри сидит тихой мышкой и ждёт сигнала. Никому ничего не говорит, и по возможности, хотя бы для вида пытается убедить родных, что всё «ок» и под стальным контролем, и им не стоит вмешиваться в дела братика. Пусть тот идёт своим путём, а Анри, как старший, присмотрит за ним. А когда придёт время (сигнал), вмешается, и только от результата переговоров (споров) сестёр будет зависеть размер этого вмешательства, и разумеется направление. На тихое «бу» в сторону мнимого сотрудничества Анри мигом заткнули, сказав, что если ему шкура дорога, придётся пока что играть по правилам Жизни.
И да. Особое наставление. Знания знаниями, но пользоваться Анри ими запретили. Вот так ирония. Зубрил-зубрил, скрипел зубами, подавлял тошноту и отвращение, и тут бац, тело-то человеческое, смертное, и силушки в нём, даже не смотря на столь впечатлительную родословную, постольку поскольку, уже через десять минут активного применения знаний исход может оказаться летальным. И потому, используем допустимый минимум, а что-то более серьёзное только в экстренных случаях.
— И зачем только время потратил? — сложив руки на груди, пробубнил подросток.
— Я же говорил — в будущем пригодится, — хмыкнул Люцифер, похлопав паренька по плечу, — вот умрёшь, возродишься демоном и пользуйся на здоровье. Только в других мирах, и только для охоты, — наставлял демон.
— Ох, даже после смерти мне не видать покоя, — вздохнул юноша. И прежде чем демон завёл свою шарманку по новой, но уже по этой теме, начал растворяться. Тело, родное тело, и Драко.
«Как же я скучал».
Вот только… Холодное дыхание ему в шею принадлежало отнюдь не Драко, а песок ему в трусы вряд ли смог попасть в Сибири, да ещё и одежда почему-то мокрая. А следовательно, назревает вполне логичный вопрос: во что он опять вляпался?
Глава 43, в которой много потерь
Глава 43, в которой много потерь
— Черт, — Джеймс влетел в свой кабинет. Рывком захлопнутая дверь прямо перед носом бежавшего за ним следом обеспокоенного заместителя заставила подпрыгнуть в кресле побледневшую секретаршу. Испугано подняв глаза на мужчину, уже немолодая девушка осторожно кивнула на дверь. Тот в ответ на неозвученный вопрос только тоскливо почесал голову на затылке и пожал плечами. Мол, и сам не знаю, дело без меня велось.
А Джеймс рвал и метал. Рвал отчёты (слава Мерлину копии). И тут же уничтожал их в камине.
Операция провалена: пленных двенадцать, раненых тринадцать, тяжело раненых пятеро и мёртвых двое. Каких-то три дня, а у них уже столько потерь.
На удивление подловить похитителей оказалось проще простого, они не скрывались и действовали практически в открытую. На деле, днём ранее из Чешского подразделения поступил сигнал о странной личности, ошивающейся рядом с одним из детских домов. Опять-таки одного из наихудших в стране. Одновременно подобный сигнал поступил из Франции, рядом с публичным домом на окраине какого-то малоизвестного городка. И Украины. Тут дело было вообще из ряда вон выходящее. Под наблюдение попала одна деревушка, состоящая из пары домиков. Даже школы и той не было. А о детских домов там и в помине не было, зато детей, не достигших совершеннолетия, в каждом домике чуть ли не по двое-трое. Как рассказывалось в отчёте, несмотря на то, что семьи были крайне бедными, сиротами там никто не был. Просто родители или заграницей были, на заработках, или же пытали счастье в городе.
Не самым последним пунктом стали мантии, в которые были плотно закутаны подозреваемые. Так что, узнать внешность и пол не было возможности. Следующие сведения, как показало наблюдение, говорили о бесшумном передвижении. Создавалось впечатление, что похитители парили над землёй, даже не соприкасаясь с ней. Об этом свидетельствовало так же отсутствие каких-либо отпечатков на поверхности, магическая проверка подтверждала подлинность данного утверждения. Что явно намекало на мысль — несмотря на явную провокацию, похитители, тем не менее, действовали осторожно. И ещё одно…
Скорость.
Всё происходило настолько быстро, что наблюдатели не успевали за происходящим, и когда были готовы напасть, похитителя уже и след простыл, как и двоих-троих детей, унесённых им. Попытки найти их с помощью амулетов и поисковиков приводили в тупик.
И вот сегодня они приготовились. На этот раз жертвами стали Германия, Испания и Румыния. Джеймс несколько часов спорил и составлял план поимки с главами других стран, казалось бы всё идеально, но результате — всё без толку. Один человек, точнее, нечеловек, раскидал три десятка тренированных и закалённых битвами авроров, как младенцев. И хуже всего, двое немцев распрощались с жизнями окончательно. Остальные же отделались лёгким ранением, или же были тяжело ранены, как в случае с новобранцами в Испании, которым не посчастливилось оказаться не в то время и не в том месте.
— Лорд Поттер, беда, — в кабинет ворвался запыхавшийся сотрудник Министерства, один из подчинённых Малфоя. Джеймс сдержанно рыкнув, обернулся. Если бы одним взглядом можно было убить (Анри не в счёт), то бедный парнишка уже рассыпался бы пеплом. Хотя пожалеть за свою неосторожность и торопливость под столь яростным и пронзительным взглядом он успел уже, как минимум, сотню раз, но… Дело было срочное и не требовало отсрочки даже на минуту, а потому, приказав себе выпрямится и вобрав побольше воздуха в груди, на выдохе выдал:
— Вашего сына похитили.
— Что? — сердце пропустило удар и на мгновение застыло, а лорд Поттер, задержав дыхание, уставился на парня.
— Юный мистер Гарри Джеймс Поттер был похищен, и… — немного замявшись, — Там лорд Малфой и Ваша жена.
— С дороги, — и только годами тренированная выдержка не позволила сейчас Джеймсу свалиться в обморок от осознания всей серьёзности ситуации. Оттолкнув парня, мужчина вылетел в приёмную, где уже почти в предобморочном состоянии тряслась секретарша, на диване всхлипывала безутешная Лили, а Нарцисса поглаживала её по плечу. В таком же состоянии он застал и Люциуса с сыном у окна. Драко даже не плакал, пустым взглядом смотрел перед собой, еле стоя на ногах, а отец поддерживал его за талию, не давая упасть и что-то тихо нашептывал на ухо.
— Как это произошло? — наконец-то до конца осознав, что это не чья-то злая шутка, а самая что ни есть реальность, голос Поттера предательски дрогнул.
— Анри, он… — Драко поднял глаза на Джеймса, и мужчина проглотил собственный вопрос горьким комом, сколько боли и сожаления в них было. Казалось целую вечность они смотрели друг в другу в глаза, когда юношу наконец-то прорвало, и из серых глаз потекли слезы в два ручья. — Я… Снежок… только воду… и когда… Анри уже не было… и Снежок… без сознания, — не в силах сдерживать слёзы, Драко всё говорил и говорил, заглатывая собственные слова, из-за чего его речь была рваной и не ясной.
— Поттер, что будем делать? — прижав к груди сына, спросил Люциус.
— Люциус, я не знаю. — Не на долго его выдержки хватило. Сердце быстро застучало, отдаваясь в ушах, ноги подкосились, и Джеймс, уткнувшись лицом в ладони, неверяще уставившись сквозь пальцы в пол, упал на колени. Анри. Их последняя надежда, их с Лили старший сын был похищен младшим.